Следствие не отпустило экс-губернатора Леонида Короткова на кладбище

Леонид Коротков: «Я могу получить срок за свою любовь»

 День мрачный, серый. Дождь. За нашим, пока единственным занятым столиком в ресторане, оживленно. Собеседников двое – журналист и бывший глава Приамурья. Десятого мая исполняется год с момента отстранения Леонида Короткова от должности

губернатора в связи с утратой доверия Президента. Беседа из одного часа плавно перетекает во второй. Кофе давно остыл. Вопросов — чем дальше, тем больше.

Четыре причины остаться

 — Леонид Викторович, некоторые претензии, поступившие в ваш адрес весной прошлого года, сегодня сняты. Что в итоге осталось?

— Три эпизода – футбольный клуб «Амур», закупка дорожной техники в ООО «Торг-финанс» способом у единственного источника и подписание мною «Закона области об изменениях и дополнениях в бюджет на 2006 год». По первому — превышение должностных полномочий, второму – злоупотребление, третьему — халатность. Предварительное следствие закончено, и я знакомлюсь с материалами уголовных дел.

— И знакомитесь уже длительный период…

— С июля прошлого года.

— Это такие объемные дела или просто проблемы с техникой чтения?

- Поскольку я, слава богу, нахожусь на свободе, а не под стражей, закон не определяет, за сколько дней я должен прочитать материалы.

— Такими темпами ваши дела могут быть прекращены по сроку давности…

— По сроку давности – это не реабилитирующее основание. Судья будет обязан спросить, согласен ли я с тем, чтобы уголовное преследование в связи со сроком давности не продолжалось. Если я соглашусь, то буду являться хоть и не наказанным, но пойманным за руку. Но поскольку я настаиваю на том, чтобы уголовное преследование было прекращено по основаниям реабилитирующим – в связи с отсутствием состава преступления, события преступления, — то это меня не устраивает.

— Вы намерены идти до конца?

— Если бы я хотел, чтобы мой путь был легким, я бы, наверное, сделал его легким еще в апреле прошлого года. Мне не раз предлагалось — пиши заявление об отставке, и все в жизни будет хорошо. Я отказался.

— Но должно же быть политическое чутье — вовремя уйти. Зачем вам нужно все то, что последовало?

— Во-первых, в том, что инкриминируется, я не виноват.

Во-вторых, я прожил достаточно активную и яркую жизнь в политике, четыре раза участвовал в выборах, мой избирательный округ представлял собой целую область, и всегда я эти выборы выигрывал. Я копил каждый голос, ездил по хуторам, жил тем, что делал... В той ситуации, когда кому-то просто захотелось порулить вместо меня нашей областью, что я, должен был сложить лапки и сказать: «Ладно, я пошел»?

В-третьих, до конца апреля 2007 года я проявил абсолютную политическую наивность, полагая, что поскольку на последнем этапе моя деятельность была освещена лично Президентом РФ, то мне дадут возможность встретиться с тем человеком, который предложил нашей области меня на эту должность. Я приеду, а он спросит: «Что ж ты, Коротков, так себя ведешь?» И у меня будет возможность представить объяснения того, что творится вокруг меня. Такой возможности я был лишен. И в-четвертых: я видел, как борются со мной, очищая мое место. Я знал, кто будет за мной, знал еще в апреле 2007 года. И с какими бы глазами я приезжал сюда? А? Коротков сдал свою должность, и «пришли те, кто пришли». Что мне, забыть сюда дорогу, не показываться? 

— Тем не менее, как опытный политик вы должны были понимать, что с голыми руками на армию не пойдешь?

— …Но я же пошел.

— Может, была еще какая-то причина? 

— Я назвал вам четыре причины. Не хотите – не верьте.

Справка о бескорыстности

 — Версию следствия по вашим уголовным делам мы слышали. Хотелось бы узнать и вашу.

— Закон об изменениях и дополнениях в бюджет принимается в конце года (по какой-то статье больше расход вышел, по какой-то — меньше) и «укладывает» все сложившиеся диспропорции. Депутаты облсовета приняли такой закон. Там была поправка, что область выделяет 16 миллионов рублей на покупку акций прииска «Дамбуки». Поправка была разработана и внесена на рассмотрение комитетом облсовета, и депутаты проголосовали за нее в двух чтениях. Она была завизирована всеми службами облсовета, правовым управлением, финансовым и экономическим департаментами, всеми профильными замами. Я был в Москве на заседании госсовета. Нужно было срочно подписать закон, в противном случае исполнять его нельзя - кого-то не профинансируют, где-то деньги «зависнут». Следствие мне ставит в вину халатность, то есть то, что в огромном талмуде я не обратил внимания на эту поправку. Кстати, перечисленные 16 миллионов, после того как прииск отказался продавать акции, просто вернули, плюс еще деньги (кажется, 400 тысяч рублей насчитали им за пользование — как бы кредит был). Ущерба нет, не отвечаю я за действия руководства прииска, которое сначала заключило соглашение о продаже акций, а потом отказалось. Депутаты проголосовали, заключения были всех уполномоченных служб. Полностью регламент оборота документа был соблюден. У меня не было никаких оснований полагать, что там что-то не так — я его подписал.

— Приобретение техники в ООО «Торг-финанс».

— Железная дорога в конце 90-х задолжала по транспортному налогу. Было заключено соглашение о реструктуризации этих долгов — платили текущие и погашали задолженность. И у них появилась возможность с 2003 года заплатить больше, чем было обозначено — под конец года нам упали «лишние» 40 миллионов рублей. Закон о бюджете на следующий год уже почти сформирован. На практике, деньги, которые собираются с транспортного налога, мы направляли в так называемый дорожный фонд — они уходили на ремонт, строительство автомобильных дорог. Как выход мне было предложено купить технику путем закупки у единственного источника. Я подписал распоряжение. «Амурупрадор» — госконтракт. Потом вмешалось в дело управление цен, снизило претензии поставщиков с 40 миллионов рублей до 34. Технику заказали, оплатили 6 миллионов. Потом финансовая ситуация в конце года изменилась с принятием решения Правительства о повышении заработной платы – пришло предписание повысить ее к 15 декабря. Деньги, которые мы хотели пустить на закупку техники, мы пустили на зарплату. За технику остальные миллионы заплатили спустя год без малого. И что делает следствие? Чтобы определить ущерб, назначает экспертизу. Причем о ее назначении мне сообщили в тот же самый день, когда ознакомили с ее результатами. А по Уголовно-процессуальному кодексу, я имею право, узнав, что экспертиза назначена, предложить провести ее в другом учреждении, поставить перед экспертом вопросы, ходатайствовать о передаче дополнительных материалов, позволяющих сделать более обоснованные выводы. Эксперт ответила на вопросы следствия – узнала цену техники на заводе и сравнила с ценой в Благовещенске. Разница получилась в 2 миллиона 400 тысяч рублей. И не учли, что при заводах существуют торговые дома, где цена уже больше. А погрузка, разгрузка, хранение техники, страховка? Я полагаю, что это и сложило разницу в цене. С другой стороны, оплата 28 миллионов была спустя год — инфляция какая-то прошла в стране, вот она, разница эта, «съедена». Какой ущерб? Я, к слову, спросил следователя, чего же он их завхоза не посадит, ведь у стола, за которым он сидит, на фабрике одна цена, а куплен он в магазине – по другой. Он мне не ответил.

— И тариф…

— Обоснования для увеличения тарифа предоставляют энергетики, учитывая разные нюансы – скажем, необходимо заложить средства на обучение сотрудников, на реконструкцию сетей… В том числе закладывается и прибыль. Утверждает тариф региональная энергетическая комиссия, если считает расчеты обоснованными. Таким образом, предложение о создании прибыли внес один орган, а утвердил тариф – другой. То, как потом была распределена прибыль — потрачена на поддержку детского дома или на содержание футбольной команды, – внутреннее решение энергокомпании. Вот и все, что я могу сказать по своим уголовным делам. Было еще одно уголовное дело. Мы в месяц за аренду 20 автомобилей платили 600 тысяч рублей. Девочка-бухгалтер, дай ей бог здоровья, опечаталась и вместо «аренда автомобилей» в документе написала «автомобиля». И родилась мысль, что я езжу на каком-то крутом авто, аренда которого стоит 600 тысяч в месяц. Дело просуществовало девять месяцев. В итоге разобрались – нет ни умысла моего, ни корыстного мотива. Зато теперь я могу сказать, что у меня, может, у единственного в Амурской области, есть «справка», что я бескорыстный.

Круг общения сузился

 - Вы при нашей встрече обронили, что вам не разрешили съездить на кладбище на родительский день. Мне показалось, вы подавлены этим.

— Да, завелся немножко. Хотели с родственниками съездить на кладбище, мать с отцом у меня похоронены там, вместе. Что будет, если человек на родительский день поедет на кладбище? Но в рабочий день, понимаете ли, нужно знакомиться с материалами дела. Подписка о невыезде…

— Из-за нее, наверное, с семьей видитесь редко. Дети с женой – в столице?

— Да. Жена Татьяна приезжала недавно. В апреле.

— Старается поддержать?

— А что ей остается?

— Как люди реагируют на то, что вы под следствием?

— За те шесть лет, что я занимал известный вам пост, всего один раз ко мне на улице, грубо говоря, пристал человек, психически больной. У него были претензии, связанные с тем, что ему как бывшему военнослужащему не дали квартиру. Выяснилось, что он ее получил, но передал кому-то из своих детей в надежде получить от государства еще. В просьбе ему было отказано. Вот он и пристал ко мне, грязно ругаясь… Это был единственный случай за шесть лет. Я от людей никогда не прятался. Ни тогда, ни теперь. А сейчас люди на улицах подходят – ни разу ни от кого никакого злорадства, никаких упреков не услышал. Может быть, перемигиваются, переглядываются, вслед говорят, но в лицо никто гадости не сказал. Хотя круг общения изменился, вернее, вернулся практически в то же состояние, которое было 10-15 лет назад. С кем я тогда дружил, с тем и сейчас дружу. А многие из тех, кто были вокруг в последние шесть лет, они как-то так…

— Круг общения, скажем, немножко сузился…

— Достаточно серьезно сузился, врать не буду.

— А бывшие подчиненные? Отношения поддерживаете?

— Со многими общаюсь, и с удовольствием. Когда у меня был день рождения – 19 января, – пришли десятки людей, позвонили — еще больше. Число поздравивших перевалило далеко за сотню. Я бы не хотел в данной обстановке говорить, что, скажем, с Ивановым дружу сильно, а с Петровым — послабже. В силу понятных причин – некоторые еще работают, некоторые еще хотят работать. Может, это им повредит. Если кто-то захочет сказать что-то обо мне доброе, он скажет сам.

— Параллели между весной этого года и прошлого вы проводите? Опять чиновники под следствием, и все замерли — что дальше?

— Это вы проводите параллели. А я за этим наблюдаю. Очень плохо то, что происходит, для Амурской области и ее населения, — на каком бы основании это ни строилось. Отношение к нашей территории в органах власти, которые принимают решения, формируется негативное. А когда есть такое отношение, люди не спонсируют, не помогают, сторонятся. Все остальное сегодняшнее я могу прокомментировать одной фразой — не рой яму другому.

Да что там теперь

 — Десятого мая вас отстранили от должности. Понятно, что неожиданно — после получения поздравительной телеграммы Президента, в которой он пожелал вам успехов в дальнейшей работе. С какими мыслями вы проснулись в первое утро после отстранения?

— Как обычно, в полседьмого, вышел на балкон выкурить первую сигарету. А область тогда «Амурскому углю» сильно задолжала. И мысль эта в голове все бьется – где денег взять? И вдруг я подумал: «Елки-палки! Теперь уже это не моя проблема!». И успокоился. 

Переживаю, конечно, иногда – следователь куда-то не пустил, чиновник — бывший подчиненный, к которому ты обращаешься по обычному вопросу — не отвечает на звонки. Обратился в одну больницу — прокапаться хочу — давление скачет. Не просто так — заплачу. Сказали перезвонить на следующий день. В конце первой недели понял, что мне не ответят. Принципиально звонил каждый день в течение двух месяцев. Ответа так и не получил.

Конечно, больше всего стегануло по мозгам то, что 15 мая у нас был футбольный матч – первый после моего отстранения от должности. Я еще не успел написать заявление, что снимаю с себя обязанности президента клуба (собирался это сделать), и отправился на футбольный матч. Взял программку и обнаружил, что у «Амура» уже нет президента, а есть только вице-президент. А я вот он сижу… Это была одна из самых сильных обид — я тут до семи лет могу получить срок за свою любовь к футбольному клубу, а эти люди, которые еще неделю назад заботливо вокруг меня хлопотали, быстро сориентировались и вычеркнули меня с должности президента. После этого случая я не хожу на футбол. Хотя, конечно, в Интернете слежу, болею-переживаю.

— Вся эта скандальная история рано или поздно закончится либо в вашу пользу, либо не в вашу. После всего вы здесь останетесь или уедете?

— Во-первых, надеюсь, что в мою. Во-вторых, мне нужно будет найти себе достойную работу – где пригодится мой опыт, познания и материально меня устраивающую. Очень многое будет зависеть от этого обстоятельства.

— То есть можете и остаться?

— Не исключено. Но понимаете, нельзя же сбросить со счетов наличие троих детей. Я, конечно, очень благодарен тем людям, которые приняли меня на работу в школу, позвали преподавать в университет, но скрывать не буду, уровень материального обеспечения в этих профессиях оставляет желать лучшего.

— Тяжело жить на зарплату простого российского педагога?

— Наверное. У меня же нет ни званий, ни степеней. Да и трудно – нет набитой преподавательской руки. Не представляю себя в роли успокаивающего расшалившихся мальчишек. Я преподаю у 11 класса – дети уже повзрослевшие. Можно нормально общаться, рассказывать о вещах, которые знаешь. А погружаться в Русь до хана Батыя, до татаро-монгольского ига, — наверное, все-таки не мое. И потом, наверное, даже самые строгие мои критики скажут, что есть опыт и знания, и не стоит хоронить потенциал, грубо говоря, забивая гвозди микроскопом.

— Понятно, что трудно ставить себе оценку, но все-таки давайте как на уроке – по пятибалльной шкале.

— Это не мое дело — оценивать себя. Скажу в общем. Много, к сожалению, совершено ошибок. Особенно, наверное, в первые месяцы после того, как я стал главой администрации области. Смотреть со стороны, как кто-то управляет тяжелой машиной, — это одно, а сесть за руль и управлять – совсем другое. Я не оправдываю себя, но некоторые ошибки были неизбежны, некоторые вызваны особенностями моего характера. Мне кажется, что со временем ошибок стало гораздо меньше и, наоборот, стало больше достижений. Не хочу сейчас подробно об этом говорить, но считаю большим плюсом, что жизнь в области носила спокойный и упорядоченный характер.

— Леонид Викторович, мое личное мнение – зря вы игнорировали прессу. Может, вам пиара не хватило, чтобы устоять?

— Будучи депутатом Госдумы, я видел многие вещи. Звание депутата громкое, но возможности небольшие, там как раз и нужен пиар: сделал на рубль — отчитайся на червонец. Часто посылаешь запросы и понимаешь, что, скорее всего, ничего не получится, но раз послал запрос – надо отчитаться. Часто тебя отфутболивали, но ты что-то ляпнул, а вопрос решился сам собой — не в силу того, что ты с трибуны зал потряс и все депутаты облились слезами. Мне это тогда так надоело — изображать из себя того, кем не являюсь на самом деле, что на самом деле вот эту важную составляющую – пиар, — став губернатором, я просто-напросто упустил. Да что там теперь….

***

Глядя на часы, экс-губернатор извиняется – нужно ехать на встречу. Расплатиться по счету не разрешает. Положив деньги, спешно прощается и идет к выходу, хмурый, как день за окном.

При использовании материалов активная индексируемая гиперссылка на сайт ТЕЛЕПОРТ.РФ обязательна.